Самоуправление – вообще – притягательная идея коммунистов мира, поскольку действительно всеобщее самоуправление народа есть его освобождение от какого-либо волюнтаристского диктата, от эксплуатации человека человеком. Самоуправление – идеально – абсолютная свобода разумной личности. Всеобщее самоуправление превыше всяческих “Прав человека”, которыми так кичится буржуазия. Однако в нынешних общечеловеческих понятиях эта идея далеко не однозначна.

Так, обыденное сознание немалого количества “коммунистов” определяет самоуправление не далее демократического централизма, т. е. подчинения демократически выбранным центральным органам власти, которых надо бы “контролировать” снизу. Что весьма непросто. Да и нелогично: власти сами обязаны контролировать исполнение своих указаний. Демократический централизм есть, по существу, лишь анархо-демократическая разновидность управления “сверху”, лишь мешающая процессу производства при контроле “снизу”. Сбить с “толку” таких “коммунистов” непросто, поскольку они догматически цепляются за марксистско-ленинские “положения”, и постольку вполне буржуазно отрицают диалектическое развитие марксизма. Признаться же в своём буржуазном убожестве таким “марксистам” оскорбительно…

Имеется множество теоретических разработок самоуправления и вне марксистской среды. Однако все они, как правило, относятся к исследованиям так называемых “малых групп” (не более 10-ти человек), поэтому исследуют лишь чувственно-личностные отношения внутри таких групп, которым никакое “управление” вообще не нужно. Всё там строится на личностной симпатии и неприязни. Структурирование взаимодействия при таких отношениях оказывается излишним. Появились и поражающие своей утопической нелепостью теории якобы “всеобщего самоуправления народа” посредством… Интернета. Они как бы развивают идею пресловутой горбачёвской “гласности”, идею самоуправления скопом всех, разложившую окончательно социалистическое общественное сознание и государственные производительные силы в целом.

Но и рациональное, производственно-коллективное самоуправление не выпадает из поля зрения социологов. Так, “Центральный совет Общероссийской общественной организации Российские учёные социалистической ориентации (РУСО)… держит в сфере своего пристального внимания проблему создания и функционирования на экономическом пространстве России самоуправляемых народных предприятий” (см. И. М. Братищев “Народные предприятия: от либеральной бутафории к истинной демократии” - ЭФГ, №17(857), май 2011 г.). К сожалению, их “концепция…”, ориентируясь лишь на материальные средства производства, “…наделяет трудовые коллективы правом владения и самостоятельного управления закреплённым за ним имуществом” (там же). О необходимости структурирования самоуправления учёные пока забывают… Робкие намёки левых активистов на создание разветвлённой корпорации самоуправляемых производственных предприятий (независимой от буржуазного рынка) поддержки учёных также пока не нашли.

Практика же самоуправления давно применялась и применяется во владении и обработке общих земельных угодий, артельных работах и у корпоративных владельцев “контрольного пакета акций”. Но всегда такое “самоуправление” ограничено как вышеупомянутым демократическим централизмом, так и абсолютным вождизмом (например, та же “Шукта” и многие дугие “общины”). Да и путаница в определении собственности на материальные средства производства по-прежнему создаёт препоны на пути реализации самоуправления.

Кроме того, за этот термин, как за полицейский щит, давно прячутся заведомые эксплуататоры трудового народа. Достаточно вспомнить “муниципальные органы самоуправления” (масло масляное) нашей буржуазной действительности. А буржуазная Франция, например, кроме коммунистической “Марсельезы” имеет еще и “коммунное” наименование парижских районов.

Таким образом, хотя идея самоуправления и “висит в воздухе”, она имеет неодинаковое и, следовательно, неадекватное представление в умах самих сторонников самоуправления. Враги же самоуправления видят в нём лишь анархический хаос. Поэтому подлинное самоуправление нужно строить заново. Вначале, имеет смысл определиться: самоуправление - чего?

Прежде всего, определим материальную сторону этого “нечто”, которое определяется психо-физическими способностями гомо-сапиенса.

Самоуправление способно иметь место только в среде вполне знакомых людей, занятых совместной целенаправленной деятельностью, т. е. трудовой деятельностью. Эта “среда” именуется: “трудовой коллектив”. Однако и под коллективом часто понимают общность мало знакомых, односторонне знакомых, или вообще не знакомых друг с другом индивидов (а иногда – одну личность(!) с “виртуально” знакомыми людьми). Такие понятия “коллектива” не блещут корректностью.

Да и среда хорошо знакомых трудящихся людей не выражается однородно. Здесь вступает в действие генетическая человеческая психика, разделяющая эту “среду” на очень хорошо, “близко” знакомых и “просто” хорошо знакомых, а также знакомых лишь в личностном воображении. Психологический генезис имеет истоки в изначальном формировании общества – первобытной общины, рода человеческого.

Число “близко” знакомых невелико: до десяти человек. Это ощущение “близости” восходит к архантропному стайно-семейному “предматриархату”. Тогда самки потеряли эструс, и начался половой беспредел, промискуитет, способствовавший вырождению вида и положивший условия первой, родовой человеческой революции (см. Ф. Энгельс, “Происхождение семьи, частной собственности и государства” и Ю. И. Семёнов, “На заре человеческой истории”).

В настоящее время, такие отношения чувственной близости (но, конечно, без промискуитета) выражаются в семье, в слаженной производственной бригаде и в компании друзей, которых человек запоминает на всю жизнь, как бы она в дальнейшем ни сложилась.

Хорошо знакомых на порядок больше - сотня. Соответствует первоначальному человеческому матриархальному роду, когда браки внутри рода были запрещены. Тогда начался осознанный труд на благо общины. И до сегодняшних дней сотенная группа составляет основу трудового взаимодействия людей, способных самостоятельно вырабатывать общественно необходимый продукт труда, с пониманием смежных функций друг друга по горизонтали и вертикали. Даже основное армейское подразделение, предназначенное к непосредственному, понятному для всех выполнению задачи, составляет роту (100 солдат). Кто служил “срочную”, это хорошо помнит.

Первую группу психологи обозначают, как “малая группа”. Вторую, “просто”: “номинальный коллектив”. Число членов таких групп и коллективов может значительно варьироваться, но – от своего номинала (соответственно, десятка или сотни). Причём, формирование коллектива второго порядка численности (сто человек) непосредственно отрицает функциональное доминирование “малой” группы (первого порядка численности), подчиняя её действия интересам “номинального коллектива”. А вот высшего (от третьего до десятого) порядка человеческие группировки продуктивно формируются сугубо социально, но исходя из ячейки психологически связанных индивидов, “кирпичика”, сотенного коллектива.

Конечно, в жизни чаще всего происходит не так, как классифицируют психологи. Последние лишь определяют психологическую оптимальность общения, т. е. материальное выражение генетически индивидуальных человеческих коллективных способностей.

Идеальную сторону, свойства структуры и качество самого коллектива, где материальные индивиды обретаются, должны исследовать социологи. В советское время такие социологи также назывались “психологами”, поскольку вмешиваться в законодательно установленные государственные социальные структуры было так же предосудительно, как и выражать всякого рода сомнения верности “линии партии”. Поэтому психолого-социологи работали в тех сферах, которые прямо не касались общественного производства, например, в школьном образовании. “Одна из центральных задач образования – формирование социально зрелой личности школьников – требует воспитания у них многих специфических качеств: преодоление присущей им ситуативности поведения и формирования устойчивой коллективистической направленности личности, формирование научно-диалектического мировоззрения как стержневого свойства личности, взглядов и убеждений члена общества развитого социализма, воспитания мотивационной готовности и интеллектуальных умений для отстаивания своих убеждений, взглядов и т.д.” (Л. М. Фридман. Психолого-педагогические основы обучения математике в школе. М.: Просвещение, 1983, С. 114). Однако эти психологи в иносказательной форме сумели прийти к таким уникальным выводам в уровнях развития коллективизма, что их теоретико-экспериментальные разработки легко применить и в практике всего общественного воспроизводства.

Рассмотрим развитие коллектива в восходящем порядке.

Нулём коллектива, конечно, выступает личность, индивидуум. Несмотря на то, что личность, особливо образованная, мысленно способна объять весь мир, сделать в одиночку она не может ничего. Даже такой великой личности, как Ленин, не под силу на слабо организованном ленинском субботнике в одиночку “поднять простое пятивершковое бревно”. Это очень метко, по поводу бревна и партии, выражено пролетарским поэтом: “Единица - вздор. Единица - ноль”. Но всё начинается с “нуля” точнее, с неустроенных единиц, с тех личностей, личностное состояние которых их же не удовлетворяет.

Неустроенные единицы (“нули”, личности) собираются “до кучи”, следуя какой-нибудь насущной жизненной необходимости (иногда – праздного любопытства – тоже насущной необходимости). И вот, мы видим “табунок” ожидающих у автобусной остановки, на вокзале, очередь для оплаты “коммунальных услуг”, зрителей чего-то, где-то, “тусовщиков”, участников дискуссии, наконец. Все абсолютно свободны от этого примитивного коллектива, все отрицательно к нему относятся, и все абсолютно бессильны что-либо изменить в данной ситуации. Но все абсолютно уверены в единстве своих, индивидуальных целей: ждать, ехать, смотреть, показаться, высказаться... Такой низший уровень коллективизации обозначим, просто, “Собрание”, которое относится к начальному классу, “Конгломерат”. Сознательность действий Собрания предельно низка, характеризуется хаосом личностных качеств. Конформизм же (стадность действий), наоборот, предельно высок.

Чем дольше такое примитивное “общение”, тем лучше люди узнают друг друга, и общие цели тоже. Резко спадает конформизм, участники общения осознают сущность ситуации. Сущность эта пока ещё примитивна: быть или не быть, участвовать или не участвовать в дальнейшей “тусовке”. “Члены коллектива” по-прежнему свободны друг от друга, и ничего не в состоянии изменить. Но сам поиск смысла данной коллективизации определяет особое состояние коллективного Конгломерата. Такой уровень коллективизации назовём – “Целеполагание”.

Далее, происходит не только коллективное знакомство на уровне общих задач, люди знакомятся с выразителями этих общих задач – друг с другом и ... с лидером. Это – высшее состояние коллективного Конгломерата, когда люди, выбрав именно этот коллектив, непосредственно определяют свои личные потребности в коллективных возможностях путём личностного общения. Присвоим такому уровню коллективизации наименование, “Знакомство”. Этот высший конгломератный уровень коллективизации ещё нельзя назвать в полном смысле слова коллективом, поскольку каждый его член этой группы преследует сугубо личные цели независимо от общих, которые тоже в дефиците. Такой коллектив ещё нужно организовать для общих целенаправленных действий.

Назначением руководителя и внутри-групповых обязанностей этим руководителем, коллектив переходит из конгломератного класса в класс “Организация” (сверху), на первый его уровень - “Ассоциация”. Принимая личные коллективные обязательства от руководителя, каждый ещё далеко не чётко их себе представляет, и достаточно произвольно трактует. Но чем лучше эти обязанности понимаются их принявшим, тем далее Ассоциация уходит от конгломератного состояния... И тем больше хлопот она доставляет руководителю, поскольку для каждого члена коллектива его назначенная функция представляет личностное самовыражение и личный престиж в коллективе, способствующий межличностной конкуренции.

Высшим, с точки зрения руководителей, уровнем коллективизации является так называемая “Кооперация”, когда каждому члену его обязанности известны, вплоть до специализации. Тогда со всех можно спрашивать “по полной программе”. И хотя коллектив по-прежнему целиком зависит от руководителя, способного его “распустить”, на уровне Кооперации при не снижающейся межличностной конкуренции уже проявляется коллективная самоцель, не зависимая от руководящих указаний. Однако структура функционального взаимодействия целиком помещается в голове руководителя Кооперации.

Высшим же уровнем класса Организации выступает “Корпорация” - коллектив с ярко выраженной его самоцелью. Этот уровень “советские” социалистические психологи выбросили за функциональную характеристику развития коллективизма, как “извращение”, как “антиколлектив”. Корпорация и действительно извращает смысл общественной коллективности, поскольку ей чужды общественные устои и даже сама человечность в таком коллективе подчинена лидерской корпоративности. Однако лидерство здесь имеет значение, подчинённое внутри-конкурентной борьбе, а специализация членов Корпорации существенно склонна к взаимозаменяемости (т. е. к самоуправлению). И самое существенное: Корпорация имеет общий материальный фонд, “общак”.

И лишь осознав себя функциональной дееспособной единицей, коллектив способен перейти в класс “Автономия”, т. е. стать самоуправляемой и общественно взаимосвязанной ячейкой, живой клеточкой общества. Для этого он обязан воспроизводственно и самоуправляемо структурироваться. Никакие “открытые”, “случайностно-стохастические” и иерархические приёмы для этих целей не подойдут. Здесь целиком следует использовать диалектический метод: чётко представлять себе функцию целей и их средств – в структуре воспроизводства коллективных действий, зависимой от аналогичных автономных коллективов.

Первый уровень Автономии так и обозначим - “Структуризация”, когда коллектив ещё только организуется по структуре самоуправления, а члены коллектива, хотя и прекрасно представляют свои обязанности, ещё недостаточно вникли в специализацию товарищей. В таком “самоуправлении” ещё требуется руководитель, составитель самоуправляемых воспроизводственных программ, и отсутствует основной момент - Взаимозаменяемость. На этом уровне коллективизации идёт постоянная учёба и самообразование. Специалист становится универсалом. Ему становится понятным коллективный воспроизводственный цикл.

Когда же специализация каждого достигнет достаточной для коллектива широты “профиля”, когда каждый в коллективе получает способность ориентироваться в обще-коллективном функционировании, вплоть до подмены любого специалиста на какое-то время, тогда этот коллектив выходит на новый уровень - “Референтность”. Каждый член коллектива теперь способен выступать от имени целого коллектива в качестве референта. Коллективная Референтность есть собственно Автономия, когда коллектив становится дееспособной общественной клеточкой, воспроизводственной ячейкой общества.

Высший уровень коллективизации точнее будет назвать: “Органичность” (или “Коммуна”; советскими психологами он обозначен как “Подлинный коллектив”). Он возникает при совершенном знании каждым не только внутри-коллективной специализации, но и места его коллектива в обществе, т. е. коллективной общественной необходимости. На этом высшем уровне коллективизации человек целиком освобождается от всякой эксплуатации: вольной или невольной, внешней и внутренней и даже от само-эксплуатации (так называемого “трудоголизма”) – трудом разумным, подлинно коллективным; человек становится существом общественным и потому свободным, и общественные цели становятся его, личностно значимыми.

Данная характеристика материальных (количественных) и идеальных (структурных) уровней развития коллективизма, прежде всего, позволяет выявить принадлежность того или иного уровня определённому способу производства. Так, конгломератный класс коллективов присущ рабовладению, а организованный (сверху) наиболее подходит капиталистическим способам производства. Коллективный класс Автономия, характеризуя собою коллективное воспроизводство, позволяет его членам разумно самоуправляться во всех его трёх уровнях. Но это возможно только в том случае, если будет создан воспроизводственный комплекс автономий, тогда и распределение результатов труда каждой коммуны определится по научно рассчитанной потребности.

Этот подлинный самоуправляемый “… трудовой коллектив надо сначала сформировать… А мы его пытаемся найти, как геологи – полезное месторождение. А его там нет. Есть базовая предпосылка… Коллектив надо формировать, выполняя работу отчасти проектировщика, отчасти педагога, отчасти кадрового агентства и т. п. Может быть, изнутри, может быть, извне… Самостийно трудовые коллективы не формируются…” (реплика А. П. Проскурина при обсуждении доклада Ф. Н. Клоцвога “Социализм как отдельная социально-экономическая формация”, - см. ЭФГ, №15-16(856), апрель 2011, С. 4, “Свободная трибуна”).

Следует заметить, что буржуазно-монополистические предприниматели не всегда боятся самоуправления. То, что верхушка отраслевых и государственных корпораций самоуправляема, ни для кого не является секретом. А японский опыт производственного самоуправления еще в 1970-х гг. достигал уровня Референтности (под контролем собственника материальных средств производства). Этот опыт тогда даже был воспринят некоторыми американскими фирмами, правда, долго там не продержался, хоть, изначально, структурирование процесса производства, с зачатками “взаимопонимания” (“тейлоризм”), зародилось на рубеже прошлого века именно в США.

То есть, в принципе, по поводу самоуправления пролетариату с буржуазией можно иногда договориться. В этом случае пролетарским лидерам достаточно иметь методику самоуправления и уметь доказать предпринимателю его выгоду от внедрения самоуправления на его предприятии. Но поскольку эта методика будет существовать в зависимости от воли и настроения капиталиста, самоуправляемый пролетариат не сможет чувствовать себя спокойно (свободно) в своём (не-своём) предприятии.

Поэтому, так или иначе, потребуются общественные (политические) меры для узаконивания самоуправления на местах. Движение за легитимность “народных самоуправляемых предприятий” можно только приветствовать. Но на передний план должны выступить пролетарские лидеры, имеющие на руках реалистическую теорию структурирования общественного самоуправления на уровне органичных Автономий (Коммун) и системы не-товарного обмена. И без грамотных юристов, конечно, не обойтись.

Реализация Автономичной общественной системы (производственной коммунизации) возможна экономическим, политическим и военным путём и даже в одной стране, но с обязательным наличием готовой, смоделированной коммунистической науки в революционной среде. Этот путь не быстрый и не простой, но – единственно верный и вполне реальный.

6.05.2011.

(Усеченная редакцией «Экономической и философской газеты» версия данной статьи опубликована под заголовком «А если взглянуть на коллектив попристальнее? САМОУПРАВЛЕНИЕ ПРЕВЫШЕ ВСЯКИХ “ПРАВ ЛИЧНОСТИ”» в майском 2011 г. № 19(859) ЭФГ)